Адская боль пронзила моё тело. Особенно сильно болела голова. Я поморщился и открыл глаза. Весь мир вокруг меня был абсолютно бел и чист. Сам собой напрашивался вывод: я либо в раю, либо в лазарете. Я попытался приподнять голову. С трудом, но у меня это получилось. В этот миг я увидел Её, и сразу понял, что я в раю. Таких красивых девушек на земле нет — она могла быть только ангелом… Она, почувствовав, что я пришёл в себя, сразу же подбежала ко мне и заставила принять прежнее положение. — Тебе нужно лежать спокойно, ты ещё слишком слаб. Как ты себя чувствуешь? Значит, лазарет. Зрение постепенно возвращалось, и я смог различить белую дверь в дальнем конце — наверное, выход из палаты. — Спасибо, уже легче, только голова болит. Доктор, что со мной? — А ты совсем ничего не помнишь, да? С этими словами она очень выразительно посмотрела на меня. Её зелёные глаза показались мне до боли знакомыми… — Почти ничего. Помню только чёрный вихрь… — Ну ладно, отдыхай, набирайся сил. Надеюсь, что память к тебе вернётся… Она развернулась и как-то странно пошла к выходу. После разговора со мной её плавные до этого движения стали какими-то резкими и нервными. Когда она закрывала дверь, мне показалось, что в глазах её что-то блеснуло. Я уставился в потолок и напряг память… Голова просто раскалывалась, но сквозь боль стали проступать хоть какие-то осколки воспоминаний…
Меня зовут Сергей. Я — сотрудник Ночного дозора. Оперативный отдел. Солдат… Не трус и не герой, не рядовой и не генерал. Так, серединка на половинку. Никакими особыми способностями и сверхмощными артефактами я не обладаю, в моей родословной нет великих героев, и самому мне не 100 и не 200, а всего 40 лет: по меркам людей — середина жизни, по меркам Иных — её начало. Окончил факультет философии, потом попал в армию. Служил в наиболее горячих точках нашей необъятной Родины и её границ. Повезло хоть, что война не оставила в моей душе никаких глубоких шрамов и ранений… Наверное, Иная сущность в те времена всё же брала верх над человеческой. После развала Союза я подался в частную охранную фирму — философы никому не были нужны, а ничего другого, кроме как воевать, я не умел. Как позже выяснилось, фирма та была одним из дочерних предприятий Дозора. Меня заметили, инициировали и записали в Оперативный отдел. Там-то мне и пригодились все мои навыки военной службы: дисциплина, армейская выправка, физические навыки… Как оказалось, при моей неплохой физической форме, я оказался довольно нужным солдатом для передовой — перевёртышем. Не скажу, что все разбегались с криками при виде меня в моей боевой трансформации, но всё же вид здоровенного белого волка внушал если не страх, то хотя бы уважение… Я всегда был на линии огня. Я дрался, меня били, потом латали, потом я снова вставал в строй, и меня снова били…
Снова боль. Так, я вспомнил, кто я такой. Пока хватит. Нужно полежать, успокоиться, расслабиться… Я вздохнул поглубже, сделал сильный выдох. Боль потихоньку отступила. Теперь снова нужно собраться с мыслями… Вспомнить…
Рабочий день начался как обычно. Я пришёл в свой кабинет, положил снаряжение в сейф. Надеюсь, сегодня оно мне не понадобится. Закинув ноги на стол, предварительно убрав с него все документы, я занялся своим любимым занятием — чисткой оружия. Оружие — это моя давняя страсть с самого детства. Всегда любил всяческие ножи, пистолеты, автоматы, мечи… Если бы не обязательная в нашей профессии скрытность, я бы повсюду таскал с собой какой-нибудь антикварный меч и снайперскую винтовку. Но в современных условиях подобный арсенал за плечами был бы просто проявлением идиотизма. Поэтому мой «джентльменский набор», как я его в шутку называл, помимо необходимого комплекта артефактов ограничивался именным пистолетом, подаренным ко Дню Победы всем бойцам моей части, и небольшим штык-ножом, снятым мной на память с трофейного автомата. Меня часто спрашивали, зачем я таскаю их с собой, если, перекинувшись в свой тотемный символ, я обретаю силу, которая заменит мне не то, что нож, а самоходную артиллерийскую установку? Я на это с серьёзным видом заявлял, что иногда лучше действовать в реальности, не привлекая к себе лишнего внимания, и для этого человеческое оружие подходит превосходно. На самом же деле, пистолет и нож для меня были не просто оружием, а памятью… Памятью о той, настоящей, войне, на которой нельзя кинуть во врага огненным шаром или зарыться поглубже в Сумрак. О войне, на которой каждый день гибнут твои товарищи, друзья, с которыми ты недавно сидел за одним столом, ел из одной кастрюли, спал на соседних кроватях, делился мечтами о возвращении домой… Но я об этом никому не говорил: те, кто был постарше, всё понимали сами и не задавали подобных вопросов, а те, кто был помоложе… Они не поймут. И пусть. Им же будет легче. Я сидел и снова и снова протирал старым платком детали разобранного пистолета, потом снова его смазывал, собирал, и некоторое время любовался, как солнце играет бликами на его только что отполированном корпусе. За этим занятием меня и застал Виктор, мой друг и напарник. — Привет! Всё свой ствол драишь? — Здорова. Оружие любит заботу… — Ладно-ладно, ты об этом уже сто раз говорил… Принимай новую напарницу... — То есть как это, напарницу? — А вот так. Меня переводят. Сказали, хватит мне в оперативном резерве сидеть. Пора на улицы... Да и ты тоже засиделся в этих кабинетах… — Ты же знаешь: мне нравится моя работа… — Очнись! Серьёзных операций в Москве уже давно не проводят. Все эти особо опасные задержания уже вышли у начальства из моды! Так и просидишь остаток своей долгой жизни в этом кабинете, протирая тряпкой пистолет в ожидании особо опасного дела… — Не люблю я улицы. Не люблю… — Ладно, поступай, как знаешь. Надеюсь, года через полтора одумаешься и перейдёшь к нам. Ну а пока… Да убери ты уже ноги со стола! Вот твоя новая напарница…
Опять боль. Видимо, память уже исчерпала свои ресурсы и не хотела работать дальше. Я не стал пытать себя дальше и просто уснул. Иной я или нет, а мозги могут и не выдержать. Да и не в том я сейчас состоянии, чтобы рассчитывать на какую-то сверхсилу. Я пока — просто больной, и неважно, человек или Иной. Да и кроме того, во сне память восстанавливается быстрее…
— Вот твоя новая напарница! — сказал Виктор и широким жестом руки распахнул дверь на всю ширину. Дверь ударилась о стену, срикошетила и чуть не зашибла девушку, появившуюся на пороге. К счастью, она попала в наш отдел не за красивые глаза (хотя, можно было отметить и то, что глаза у неё были очень красивые), а пройдя довольно длительное обучение, поэтому несущуюся на неё дверь она остановила «хрустальным щитом». Мне она сразу очень понравилась: красивые глаза, рыжие волосы, стройная фигура, приятные черты лица. Но всё-таки я был её начальник, поэтому не должен был демонстрировать свою симпатию так открыто. Хотя, держаться в стороне от такой девушки было просто неуважением к себе… — Браво, браво! — я не удержался от того, чтобы поаплодировать, чем окончательно смутил и без того покрасневшую девушку. — Скажите, а прикуриваете вы случайно не от огненной стены? — Вообще-то я не курю… — И правильно делаете. Вот только энергию тратить впустую было незачем. — Но эта дверь… — Достаточно было бы просто выставить руку. — Понимаете, я… — Я вам так скажу. Когда вы проработаете в нашем отделе столько же, сколько и я, Вы научитесь ценить каждую кроху энергии. Я понял, что переборщил. Девушка, и без того сильно нервничавшая, расстроилась совершенно. К счастью, ситуацию спас довольно опытный в подобных делах Виктор. — Серёга, ну что ты из себя всё биг-босса корчишь! Нет бы пригласил девушку сесть, чаем напоил, познакомился, так нет — сразу начинаешь лезть с нравоучениями!.. — Потом он обратился уже к девушке. — Позвольте, я представлю вам моего друга и коллегу! Его зовут Сергей, он не женат, ветеран всех войн, проходивших в течение последних двадцати лет, и он сегодня слегка не в духе, потому что его оторвали от чистки его любимого пистолета. Я не мог дольше сохранять каменное выражение лица и улыбнулся. Это разрядило накалившуюся атмосферу в кабинете. Девушка тоже улыбнулась и лёгким изящным движением отбросила небольшую прядь волос, упавшую ей на лицо. Я не мог не отметить про себя, что улыбка у неё была просто очаровательная. Виктор ушёл, сказав, что у него важные дела, и мы остались с ней наедине. Я показал ей её рабочее место, помог обустроиться и заварил чай. Потом мы долго разговаривали. Я узнал, что зовут её Аня, ей 25 лет, инициирована она всего полгода назад, обладает огромным потенциалом и зарекомендовала себя как превосходная целительница. Я рассказал ей немного о себе. Она слушала меня с большим интересом, почти не отводя от меня своего взгляда. Я тоже, практически не моргая, смотрел в её глаза. Если бы она не применила при мне «хрустальный щит», я бы решил, что она — суккуба. Но никакой магии на себе я не чувствовал, поэтому никак не мог понять, что же со мной происходит. Я вышел в коридор покурить и разобраться в своих мыслях....
Я проснулся. Голова болела снова. Я попытался подняться. Опять ничего не вышло. Совершенно обессилев, я рухнул на подушку. Так противно осознавать свою беспомощность… Я снова попытался сосредоточиться на воспоминаниях и потерял сознание…
На следующий день Аня чуть опоздала. Я хотел сделать ей замечание, но желания не было. Мы с ней сидели и обсуждали какие-то очередные новости, как вдруг к нам вбежал Виктор. — Общий сбор! Сейчас начнётся задержание! Тот чувак — просто псих! Двадцать убийств за последний месяц! Уму не постижимо! Сказали, что на задержание должны поехать именно вы. Я даже не представляю, что в голове у начальства! У Ани совсем нет опыта! Он подбежал ко мне, схватил меня за руку и сказал: — Серёга, береги её! Я не знаю, что от того психа можно ожидать! — Не волнуйся. Мы быстренько его скрутим, доставим в офис и пойдём по домам. — Серёга, я на тебя надеюсь! Виктор ушёл. Я подошёл к своему сейфу, вооружился амулетами и, конечно, ножом и пистолетом. Аня тем временем распихала по карманам энергоамулеты и ещё несколько свёртков положила в сумку, с которой сегодня пришла на работу. Мы вышли в коридор, зашли в «диспетчерскую» и получили всю необходимую информацию о нашей цели. Найти наш объект не составило труда. Он стоял прямо посреди улицы, пальцы его сплетали прорыв инферно. Похоже, он совсем слетел с катушек и собирался сровнять с землёй целую улицу. — Аня, атакуешь только по моей команде. Мы должны подобраться к нему поближе. Если со мной что-нибудь случится — уходи отсюда как можно скорее. И самое главное — не бойся задеть меня. Бей в полную силу. В ответ она только кивнула. По ней было видно, что она боится… Ничего. В первый раз всегда страшно. Я побежал навстречу противнику, на ходу трансформируясь. К счастью, мой враг меня не видел. Когда я приблизился на приемлемую для прыжка дистанцию, я полукрикнул-полупрорычал: — Аня, давай! Я прыгнул. Мой враг поразительно быстро обернулся и швырнул в меня какой-то гадостью. Я упал, трансформируясь обратно в человека. Противник снова поднял руки, готовясь обрушить на нас воронку инферно. Аня медлила. Она не успеет… Времени и сил на то, чтобы снова перекинуться, у меня не было. Я резко поднялся на ноги и прыгнул на него в человеческом обличии, зажав в руке свой старый нож. Я понимал, что приму на себя весь заряд прорыва, но другого выхода не было… Я ударил его своим ножом так же отчаянно и из последних сил, как когда-то давно, когда я ещё был человеком, в окопе, во время рукопашной… Последнее, что я запомнил — это срывающийся с его пальцев чёрный вихрь…
Я постепенно приходил себя. Медсестра сидела рядом и плакала, держа меня за руку. Я узнал её. Это была Аня. Аня… Такая красивая… Такая любимая… Такая родная…
