А на Лосином острове пылали деревья. Мириады язычков пламени охватили каждый кустик, каждое деревцо. Кое-где от растений остался лишь чёрный остов. Это была потрясающая воображение, грандиозная и обыденная, грустная и прекрасная картина. Виновник пожара — не беспечный юнец, не пьяная и весёлая компания лучших друзей. Лосиный остров сожгла осень.

* * *
В книгах часто пишут об ускользающей тропинке, которая то сужается до ниточки, то немного расширяется, то извивается, то выпрямляется и, резко повернув, заводит тебя в тупик, и не тропинка это вовсе, а козни лешего… Леший либо уже впал в спячку, либо испугался заглядывать сюда, так что меня никто не сбивал с пути. И мне на самом деле было плевать, куда идти.
Дважды я перекидывался в медведя. Но медведь из меня никудышный. Не герой легенд, сказаний, стихов и баллад. Не лесной хозяин — нет. Боевая машина. Когти, клыки и волшебная шкура. И та здесь — просто свалявшиеся клочья. Моя звериная половина — обитатель лабиринтов улиц и метро — и помочь найти путь в лесу не могла.
В наушниках — синтетический орган и завораживающий голос Мелиссы Уильямсон. Письмо из прошлых дней, из времени, когда заботы были такими маленькими, но такими важными! Когда дни были непохожи один на другой, хоть и казались рутиной. А заветное осталось — пачка исписанных листов в ящике стола. Вот только любимый письменный стол из прессованных стружек где-то далеко.

Утро начиналось с чашки зелёного чая. Стажёр редакции издания Ночного Дозора — работа исключительная. Работа-мечта. Ты не встаёшь в шесть ноль-ноль, параллельно с завтраком готовя в уме сложнейший расчёт времени, которое простоишь в пробке. Ты встаёшь, чёрт побери, утром. Не спеша делаешь обыденные человеческие дела, потом собираешь нехитрый канцелярский набор… Есть задание — отправляйся собирать материал. Где? Да где угодно. Нет задания? Шагай в Акацию. Не наберёшь пищи для ума по дороге (пешком! Обязательно пешком!) — наверстаешь в кафе. Из кафе — по дворам, по открытым районам, на помощь тем, кто в ней нуждается. Не ради пары лишних заусенцев на когтях, не ради нормы, а потому что хочется. А дальше… «Душа моя улетит туда, где нет никого»… Творить. Потому что хочется. «Свобода», — вы говорите? Вот она, моя Светлая свобода. Ткните меня носом в её рамки, в мораль.
Некому ткнуть меня носом. Душа улетела-таки туда, где нет никого. Здесь нет птиц, нет шустрых белок. Только ветер и пламенные листья.
Этим утром я никуда не пошёл. Пролежал бревном до двух часов дня, пялясь в потолок и думая обо всём подряд. «Осенняя депрессия», — говорят умные люди. Потом вышел в подъезд и проверил почту. Не было даже счетов. Работать было лень. Развеяться на природе? Да, то, что нужно.
Лосиный остров — это природа. Лесопосадки или нет, близко или далеко автострада и городской смог — неважно. Это современная природа. И мне нравится быть среди природы. Я забредал в глушь дальше и дальше. Набрёл на разношёрстную компанию из пожилых и молодых женщин и мужчин. Они пекли в углях картофель, пили пиво и играли на гитаре. Было здорово болтать с ними о всякой ерунде и о вечных вопросах, глядеть на пламя.
Через час они собрались уходить. Я распрощался с ними, настроение было отличное. Хорошие люди, настолько хорошие, что это режет глаза, настораживает, заставляет вглядеться в ауры. И в этом — заслуга Тьмы.
Я упёрся в заросли кустов. Слишком мощные, чтобы пройти… Я попытался перекинуться, чтобы в зверином облике пробить себе путь, но не смог. Не смог перекинуться. Отыскал свою тень. Она, казалось, была напугана. Подрагивала, сжималась и не хотела подниматься. Я оказался в заповедной зоне Лосиного острова, где магия Иных моего уровня не работала. Но магия здесь была. Я её чувствовал: древнюю, незнакомую и враждебную.
Я свернул направо. Неуловимо темнело, то ли потому что я забредал в чащу, то ли потому что уже вечерело. Наручные часы остановились уже давно. Словно время здесь не существовало…
Под ногами захлюпало. Я забрёл в болото. Поворачивать назад не хотелось. Я делал это уже четырежды, и каждая попытка была безуспешной. Местность каждый раз оказывалась новой, незнакомой. Ветви деревьев причудливо переплетались, и порой образовывали собой силуэты деревьев и жуткие подобия человеческих лиц. Я снова попытался войти в Сумрак или перекинуться. И снова безуспешно. А напряжение магии росло. Её энергия давила на голову, глаза, душу.
По правую руку в сгущающемся сумраке вспыхнул зелёный огонёк. Повисев на одном месте, он сорвался вверх и исчез в нависших высоко над головой грозных кронах деревьев. Внезапно лес наполнился шорохами, словно вокруг тысячи невидимых существ шаркали по сырой земле, прикрытой лиственным ковром.
Я побежал. В какой-то момент нога почти по колено увязла в болотной жиже. Я ухватился за скособоченный ствол находившегося рядом дерева и рывком вытащил ступню из цепких лап трясины. Ботинок наполнился грязью, но это сейчас мало тревожило. Ковёр жёлто-коричневых листьев не давал разглядеть землю под ними. Приходилось бежать наугад.
Усталость, в конце концов, заставила перейти на шаг. Плеер молчал уже давно, потому я снял наушники. В этой чаще у меня в них был глупый вид, если здесь действительно было, кому глядеть.
Деревья впереди поредели, и я вышел к большой поляне. Над головой — чёрное небо, до клубящихся облаков, казалось, можно достать рукой. Поляна находилась в низине, по ней стелились пряди тумана, передвигались неясные фигуры.
Огненная нить просверлила Сумрак. На поляну, пробив брешь в завесе туч, обрушился огненный шар, разогнав на миг туман, и я застыл, поражённый открывшейся картиной битвы.
В центре сражения находилась группа тяжёлых латников и магов в цветастых мантиях. Единственный всадник был, судя по всему, их командиром. И командовал он не только людьми, но и Иными. Иные подчинялись человеку!
А атакующих становилось всё больше. Среди них были кудесники, потому толпа казалась ещё больше, чем была на самом деле. Зажатые, сбившиеся в кучку обороняющиеся проигрывали. Вокруг них было столько убитых союзников и противников, что нападающие карабкались по кучам трупов в попытках достать скрывающихся за щитом магии и железа волшебников. Битва была страшна. Мечи пронзали плоть, отсекая куски мяса. Кровь потоками лилась на дымящуюся землю. Вопли и стоны раненых били не хуже атак инкубов и суккуб.
Ликующие крики. На поляну вышел огромный медведь. По его холёной шкуре пробегали искры, когти сияли во мраке тёмно-красным. Оборотень не спеша двигался к витязям. Строй латников разомкнулся, полыхнули две стены огня, создав подобие тропы между медведем и защищающимися воинами. И по этой тропе вне досягаемости орд противников ринулся в атаку всадник, сжимающий в руке длинный палаш.
Медведь глухо рявкнул и прыгнул, сбив всадника с коня. Упавший воин перекатился и выставил сжимаемый вытянутой рукой палаш вертикально. Оборотень напоролся на оружие, и оно вошло в его тушу по рукоятку. Зверь содрогнулся и затих.
Всё это произошло в считанные мгновения. Рыцарь уже не мог подняться, ему мешал тяжёлый доспех и рана на груди. Дружественные ему маги открыли огонь заклинаниями, не давая подобраться врагам к безоружному командиру, на помощь бросились латники. Беспорядочно били с неба горящие камни. Попадая, они разрывали на части и нападающих, и латников. В свете луны заливавшая землю кровь казалась чёрной, как болотная жижа.
Я двинулся на поляну. Магия всё ещё отказывалась подчиниться, но можно было попытаться завладеть оружием кого-нибудь из павших. Когда я достиг кромки, всё исчезло. Воины, огонь, тела... Лишь туман лениво ползал по траве. Видение.
Я спустился на поляну и прошёл к тому месту, где держали оборону витязи. Вблизи стали видны выжженные плеши — трава на них так и не выросла. Почва здесь была рыхлой, словно вспаханной. Меня обдавали тёплые волны, исходившие от места гибели оборотня и падения всадника. Чем ближе к тому месту, тем сильнее было ощущение давления.
Ладонями принялся рыть землю в этом месте. В какой-то момент почва словно закипела, её частицы забили фонтанчиком вверх. Через мгновение я увидел кольчужную перчатку. Вытащив из ямки, я вытряхнул из неё блестящий изумруд с необычной, больше характерной для бриллиантов, огранкой. Маленький камушек заключал в себе колоссальную мощь, ощущавшуюся и без напряжения собственных волшебных сил.
Сжав находку в ладони, я почувствовал прилив сил. Зелёный свет пробился между пальцами, его струи закружились, скрутились в сияющую спираль и легли тропинкой между деревьев. Окружавшие поляну деревья задымились и вспыхнули. Туман отхлынул в стороны, но мрак, напротив, ещё более сгустился.
Во время моего пути по тропинке из света меня сопровождал странный силуэт. Он был чернее нависшей вокруг тьмы, а очертаниями походил на согнувшегося под тяжестью человека. Двигался он в стороне, и я не мог определить расстояние до него, а когда поднял руку с камнем и попытался осветить преследователя, лучи отпрянули от него, словно испугавшись.
Момент, когда мрачная чаща сменилась привычной рощей, по которой гуляли люди, я пропустил. Просто шёл, глядя под ноги, ибо боялся поднять глаза на шедшую за мной тень. Из транса меня вывел детский смех. Навстречу по той же тропинке — обычной, с неровной линией травы посередине — шли мать с дочерью. Они затихли, взглянув на меня. Мы разминулись, и вскоре я вновь услышал весёлую трескотню девочки.
А деревья всё пылали. Порой на землю падала горящая ветка, разбрасывая искры. Дым разъедал глаза и затруднял дыхание, так что мне пришлось спрятать половину лица в воротник куртки и дышать сквозь её ткань. А позади шла тень, и я слышал её тяжёлые шаги.
Камень был сдан в хранилище Ночного Дозора. Последующие двое суток вместе с экспертами Финансово-Хозяйственного Отдела я изучал архивы. Удалось найти немало документов, рассказывающих мрачные истории об аномалиях территории Лосиного острова, но ничего о зелёном камне известно не было. Также я обнаружил четырнадцать древних записей об исчезновениях в том районе боевых групп и патрулей, в числе которых были Иные. Состав их был известен, но никакой информации о владении или поисков ими мощных артефактов. Ничего не дало и изучение свойств камня. Было лишь установлено, что это действительно изумруд, и в нём аккумулирована чудовищная сила. За время изучения было зафиксировано четыре энергетических выброса средней мощности. Попытка заключить артефакт в «кокон» ни к чему не привела, так как камень с лёгкостью порвал наложенное ведуном вне категорий заклинание. Изумруд поместили в специальное хранилище Ночного Дозора, где он находится и сейчас.

***
Порой мне снится один и тот же сон. Я иду по тропе в лесу, иду сквозь туман и тьму, неся светоч. Вокруг меня пылают оранжевым пламенем деревья. И слышатся тяжёлые шаги за спиной…

Автор: DarthVasilius ,пр3
Корректор: Alister Freeze ,мг3
Peдaктopы: Morevna,вл2, Benicio ,мг3